Герой этого интервью  — граффити-художник по прозвищу Медицина (Medicine), тщательно сохраняющий свою анонимность – стал для меня проводником во вселенную андерграундного граффити, которая, оказывается, существует  прямо у нас под носом, в том числе, в самом центре Екатеринбурга. Медицина и его команда YSK обросли мифами и слухами, но наше интервью вовсе не претендует на их разоблачение. Анонимность и ореол загадочности этих ребят – вещи непоколебимые. Это интервью больше похоже на разговор неофита и гуру: первый задает глупые вопросы о граффити, второй снисходительно на них отвечает. Многие его ответы стали для меня – думаю, станут и для вас тоже — крайне неожиданными!

В материале использованы фото из архива Medicine.

«Я уралмашевец в четвертом поколении»

— Почему у тебя такое странное прозвище?

— Оно не странное, оно такое для того, чтобы казалось странным и лучше запоминалось.

— Почему именно «Медицина»?

— В этом слове буквы прикольные для того, чтобы их между собой переплетать. Оно и длинное – 8 букв, мало кто столько рисует.

— Это прозвище не связано с твоей профессией?

— Так или иначе, может быть, и связано, не хотел бы об этом распространяться.

— Каким образом Medicine соотносится с командой YSK?

— Это моя команда.

— Ты ее создатель?

— Да, я ее придумал, в 2007 году.

— Ты был школьником?

— Да.

— Сколько человек в вашей команде?

— Больше десяти.

— Расскажи, пожалуйста, как она создавалась?

— Так было принято, что у каждого есть команда. У всех так было. Даже у меня в классе была команда. Мы подумали с моим другом, что тоже надо создать.

— Вы на кого-то равнялись?

— Не сказал бы, что равнялись…  Например, букву Y я поставил в начале, потому что мне нравилось, что у команды TYK была посередине Y, и порой они писали ее в виде такой «вилки». Мне нравилось, как выглядит эта буква, и я ее поставил в начале, чтобы писать именно так. Но впоследствии мы редко так делали.

— YSK расшифровывается как Yралмаш Style Krew?

— В том числе и так. Или никак не расшифровывается.

— Я же видел на Уралмаше граффити с этой расшифровкой.

— Да, это я его рисовал. Это просто прикол.

— А почему некоторые буквы неправильно написаны? Например, Krew вместо Crew.

— Это достаточно распространенное явление, когда «Крю» пишут не как Crew, а как Cru или Kru, да как угодно.

— Как ваша команда связана с Уралмашем?

— Я уралмашевец в четвертом поколении. Я вырос и жил там всегда.

— Друзья из команды тоже из Уралмаша?

— Сейчас уже нет, но изначально так и было.

— Ты застал Уралмаш 1990-х?

— Я был маленький в это время, помню только по рассказам.

— Уралмаш ведь большой, ты в какой части обитал?

— Самострой, улица Кировградская, Старый Уралмаш, улица Орджоникидзе, Площадь Первой Пятилетки, бульвар Культуры, улица Победы вплоть до Коммунистической.

— Насколько суровой была жизнь на Уралмаше в нулевые?

— (Смеется) Я бы не сказал, что очень суровая.

— Много команд было в то время на Уралмаше?

— Давай сделаю историческую справку. Я начал рисовать в 2006 году, тогда вышла игра Getting Up, ее сделал и спродюссировал Марк Эко (американский модельер, предприниматель и художник – здесь и далее прим.ред.). Эта игра была про одного молодого человека, который расписывает граффити стены вымышленного антиутопического города Нью-Радиус, начиная с рисунков в трущобах и заканчивая, скажем так, политическими акциями. Эта игра вышла в 2006 году и сразу породила среди молодежи и детей волну увлечения граффити. Поэтому когда я начинал рисовать, рисовал практически каждый второй, поэтому команд было полно, буквально в каждом дворе.

— Между командами были конфликты или разделение территорий?

— Нет, это же не «Слово пацана», не было такого. Были дворы, в которых жили оголтелые ребята, но это было, скорее, в моем детстве, когда я учился в 1-2 классе.

— Сейчас там всё спокойно?

— На мой взгляд, да.

— В Старом Уралмаше действительно очень много граффити, создается впечатление, что граффитчиков там вообще не гоняют.

— Да, и в центре тоже особо не гоняют, да и нигде. В Екатеринбурге всегда довольно спокойно с граффити, оно и рисуется здесь совершенно по-другому, не так, как в других городах.

«Приятно посмотреть, как хром ляжет на мурал»

— Вы по ночам рисуете?

— По ночам – какие-то быстрые вещи, а днем – муралы и всё остальное.

— Я видел ваши граффити на крышах, как вы туда попадаете?

— По-разному. По пожарным лестницам, через чердак. Если речь идет о хрущевках или домах 80-х годов постройки, то в них обычно есть выход через чердак.

— Он же обычно закрыт.

— Если есть большое желание, можно открыть (смеется).

— Я слышал, что ты принципиально никого не перекрываешь, это правда?

— Стараюсь этого не делать. Другой человек постарался, нарисовал, почему я буду это делать? На самом деле, я могу так и сделать, бывает по-разному.

— Это правило касается только тебя или всей команды?

— У нас нет каких-то правил. Каждый поступает на свое усмотрение.

— Ты как лидер команды задаешь какие-то векторы развития?

— Я бы не хотел использовать слово «лидер» относительно своего положения в команде.

— То есть в команде нет лидера?

— Я даже не сказал бы, что это команда – скорее, коллектив друзей со схожими взглядами на искусство, граффити, всё остальное. В общем, я не задаю никакие векторы развития, все занимаются тем, что им нравится, и периодически мы вместе что-то делаем. Присутствие лидера означает, что он говорит: мы идем туда. И все за ним идут. У нас же каждый может предложить: давай вот это сделаем. Мы обсуждаем и решаем.

— Недавно Алексей Шахов обратил внимание, что поверх работы Славы PTRK на Уралмаше появилось ваше граффити, причем 5 лет назад, Слава PTRK сделал свою работу поверх вашего старого граффити. В связи с этим Алексей задается вопросом, специально ли вы сделали свое новое граффити на том же самом месте?

— Это само собой получилось. Работа у Славы была неплохая, я подумал, пусть она повисит какое-то время. Она и повисела какое-то время и уже подразвалилась. Да и на муралах приятнее всего рисовать.

Фото: Алексей Шахов.

— На муралах Стенограффии вы рисовали граффити?

— Только на развалившихся.

— То есть новые, целые муралы вы не трогаете?

— Я стараюсь такого не делать, но мне было бы очень приятно посмотреть, как хром ляжет на мурал. На цветной загрунтованной поверхности хром будет красиво смотреться. Но я не такой человек, чтобы лезть в конфликт просто ради того, чтобы нарисовать прикольный рисунок. Я не против всех этих муралов. Главное, чтобы сама Стенограффия не перекрывала граффити, а если перекрывала, то чтобы дело решалось лично с художником.

— Бывало такое, что Стенограффия перекрывала ваши граффити?

— Да, на том месте, где должна быть новая филармония, были наши рисунки. Они нарисовали поверх них что-то другое. Но мы договорились с ними, всё нормально.

— У каждого участника команды YSK своя стилистика граффити или есть некая общая?

— У каждого она своя и в то же время схожая вследствие того, что у нас похожие взгляды. Когда люди рисуют и общаются вместе, они так или иначе друг от друга какие-то вещи берут.

«Антистиль – нарочно грязное и некрасивое граффити»

— Можно небольшой ликбез: у вас олдскул или антистиль?

— Олдскул – хорошо, принимаем такое название. Другой вопрос, что ты вкладываешь в понятие антистиль? Это такой краеугольный камень разговоров о граффити сегодня, дурацких, причем, разговоров, поэтому стоит прояснить. Что ты вкладываешь в это понятие, чтобы я мог от чего-то «плясать»?

Олдскул – это то, что появляется у тебя в голове, когда я говорю слово «граффити». То, что ты видишь в гугле, когда вводишь слово «граффити». Такой стиль, который был повсюду раньше, когда ребята учились рисовать на основе того, что видели на улице, в книгах и журналах про граффити,  слушали рэп, хип-хоп. Олдскульное граффити — это и есть хип-хоп, fresh style, как белые кроссовки, широкие штаны, комиксы.

— Я понимаю антистиль как некое нестандартное граффити, точнее, рисунки, которые издалека могут напоминать граффити, а на самом деле это нечто иное, мимикрирующее под граффити. Например, рисунки Анастасии Дунаевой, которая приезжала на «Карт Бланш». Она рисует что-то похожее на плесень, которую на первый взгляд можно принять за граффити.

— Давайте по порядку. Есть олдскул – то, что рисовали в 80-90-х годах. Если Анастасия называет свою «плесень» антистилем, она как автор, конечно, вольна это делать, однако здесь необходимо пойти из этимологии слова «антистиль», чтобы понять, что рисунки Анастасии, если подходить научно – это, скорее, пост-граффити. Мне кажется, этот термин больше подходит. Пост-граффити, т.е. «после граффити» — то, что похоже на граффити, но не совсем таковым является. Но это не антистиль.

Антистиль – это нечто обратное этому, сделанное от противного. Сделанное абсолютно так, чтобы не нравиться, нарочно грязное, нарочно некрасивое. Отличным примером антистиля является команда CAP из Праги. Или можно вспомнить, что у команды ЗАЧЕМ был журнал «Parazit» — очень рекомендую, его можно найти в pdf. У них был проект как раз с командой Cap Crew, который назывался No Future Forever, когда они очень грязно рисовали, буквально битумным лаком. Это было противоположно тому, что в тот момент считалось крутым граффити. Все остальное, что называют антистилем (в том числе, то, что рисуем мы) те, кто в этом совершенно ничего не понимают – это не антистиль. Это стиль, просто другой.

Граффити команды CAP. Фото: Acid walls.

То, что сегодня называют антистилем – это, как правило, граффити, которое рисуется людьми, не ведущими хип-хоп лайфстайл: в их граффити отсутствуют цветастые надписи типа «hip-hop don’t’ stop», магнитофоны и прочие атрибуты олдскульного граффити. Можете называть это «новым граффити». Эти люди имеют другой культурный бэкграунд, они привносят в граффити свои вещи, таким образом, появляется другой стиль. К примеру, в Париже многие райтеры новой волны вдохновлялись Матиссом, в Питере много граффити, вдохновленного Русским авангардом, а мы в Екатеринбурге вдохновляемся сказами Павла Петровича Бажова. Мы не стремимся сделать так, чтобы выглядело грязно, убого и дать пощечину общественному вкусу. Мы рисуем своё.  Оно просто другое, это не «анти».

— То есть вы свой стиль никак не определяете?

— Да.

— Я видел ваш ликбез в виде граффити на ул. Маршала Жукова, зачем вы это сделали?

— Это ответы на дурацкие вопросы, которые задают люди, когда мы рисуем.

— Ты один это делал?

— Нет, мне товарищ помогал. Вот ты задал дурацкий вопрос, там даже написано:  «Мне помогал мой друг» (смеется).

Подходим к граффити на Верх-Исетском бульваре.

— Почему здесь такие странные персонажи: собачка, лебедь?

— Это из сохраненных картинок на телефоне.

— Почему у тебя на телефоне картинки лебедя и собачки?

— Просто прикольные картинки встречаю, потом думаю: можно их нарисовать. Сохраняю и потом рисую.

«Респект полиции»

— На днях вышел твой фильм «СПБ СДВГ» на канале Clean or Dirty, в котором показано, как команда YSK делает граффити в Санкт-Петербурге. Почему именно там, вы же не питерские?

— Потому что это фильм про Питер. Я туда ездил раз семь, снял материал, сделал вот такой фильм.

— В плане граффити насколько этот город комфортный?

— Беспонтовый. Там, как в Екатеринбурге, не порисуешь, спокойно стоя на улице. Ночью тоже, так себе.

— Потому что много патрулей?

— В том числе. Часто вызывают полицию, но ничего не говорят при этом. Ты узнаешь, что их вызвали, когда они уже приехали.

— Вас там задерживала полиция?

— Да.

— И как это выглядело?

— Ну как это обычно выглядит…  Видел по телевизору? Сажают в автомобиль, везут в отделение, фотографируют с номером в руках. Фотоаппарат у них такой старенький, потасканный. Потом отпускают, говорят: «Парни, вы всё правильно делаете. Классно рисуете, респект. А нам вообще на всё это п***й. Рисуйте дальше. Просто нужно было отработать».

— Ты ни разу не оставался в изоляторе на сутки или на несколько суток?

— Не хотел бы об этом говорить. Можешь написать: никогда не был в изоляторе, никогда не стоял на учете в детской комнате милиции и т.д. Пару раз в участке был.

Кадры из фильма «СПБ СДВГ».

— А в Екатеринбурге были задержания?

— Да, на Уралмаше.

— История была такая же?

— Примерно такая же. Полицейским пожимаю руку, респект и уважение. «Респект полиции. Подпись: Медицина». Можешь буквально записать. Это не ирония, не пост-ирония.

— Отдельная тема в фильме – это трейнбомбинг. Что это для вас, разновидность экстремального граффити?

— Это граффити в его классическом воплощении. Как это было в Нью-Йорке в 1980-х годах. Сейчас, конечно, ты вряд ли найдешь видео, как рисуют граффити на поездах в Нью-Йорке 80-х, кроме того отрезка, где Cap.One тегает в фильме Style Wars, точнее, рисует флоп поверх куска. Изначально трейнбомбинг – это поезда, ездящие с нарисованными на них граффити. А сегодня трейнбомбинг – это по большей части то, как рисуется граффити на поездах. Собственно, граффити на поездах – это круто, поезд едет с нарисованным тобой рисунком. Прекрасно.

— Совесть вас не мучает в связи с тем, что вы причиняете ущерб?

— Меня мучает. Мучает и за теги, и за всё остальное.

— И как ты находишь внутренний компромисс?

— Так же, как и все остальные: договариваюсь со своей совестью. Занимаюсь самообманом.

Кадры из фильма «СПБ СДВГ».

— Если, допустим, я захочу с вами пойти на трейнбомбинг, куда мы пойдем?

— Куда пойдем, не скажу, но тебя возьмем с собой вообще без проблем. Если пообещаешь, что тоже будешь рисовать.

— Я правильно понимаю, это, грубо говоря, не ж/д Вокзал, а никому не известные места?

— Пожалуй, это действительно места, о которых никто не знает.

— Бывали опасные ситуации на железной дороге?

— Я с опасными ситуациями не сталкивался, потому что я не такой уж прям заядлый трейнбомбер. Как-то раз мой товарищ рисовал на электричке (рассказываю, потому что он в одном журнале уже написал эту историю), за ним кто-то побежал, и он запрыгнул на идущий рядом товарный вагон и уехал таким образом от преследования. Прикольная ситуация, практически как в фильме.

— Если выйти за рамки темы железной дороги, еще были опасные ситуации?

— Когда мы рисовали ту штуку со слоном на заброшке (несогласованная выставка Zabroshka 3.0, которая проходила в сентябре 2024 года на территории бывшей ж/д станции Свердловск-Товарный) мы использовали валявшуюся там вышку, которую, видимо, использовали для замены лампочек. Эта вышка стояла на четырех колесах, одно из них было отломано. Для того, чтобы она держалась в вертикальном положении, один человек сидел на ней снизу и держал, пока второй рисовал на 8-метровой высоте, с которой легко свалиться. Тем более, мы заканчивали в полной темноте, сделали всё за один день. Довольно жутко там было.

Работа на выставке Zabroshka 3.0.

«Граффити – идиотское занятие»

— Почему ни тебя, ни команды YSK нет в соцсетях? Где смотреть ваши работы?

— Вот в фильме смотрите.

— Но там же Санкт-Петербург, а местные работы где смотреть?

— На улице.

— Город большой, улиц много, как найти ваши граффити, если вы их не выкладываете в соцсети?

— Социальные сети – омерзительное явление. Дешевая популярность и всё такое. Дурацкие лайки, пролистывание ленты, дешевый дофамин. Не хочется ко всему этому относиться, я про себя говорю. Хочется делать какие-то более интересные произведения, например, отправить работу в журнал или сделать фильм. Если все граффити выкладывать, то фильм неинтересно будет смотреть. Плюс всегда прикольнее случайно столкнуться с работой на улице, чем втыкать в ленту в интернете.

— Почему ты так тщательно себя анонимизируешь? Если тебя кто-то узнает, какие проблемы могут возникнуть?

— Проблемы с законом. Учитывая, что мы рисуем не только на стенах, но и на электричках.

— Но я ни разу не слышал, чтобы кто-то специально вычислял граффитчиков. Или я чего-то не знаю?

— Я думаю, что ты чего-то не знаешь. Если вдруг случится какое-то резонансное событие и специальные люди за это возьмутся…

— Так они все равно вас найдут.

— Конечно, найдут, но сложнее будет доказывать. Плюс мифотворчество. Граффити – настолько идиотское занятие, что мне даже стыдно со своим лицом его делать и говорить, что это я рисую.

— Почему идиотское?

— Потому что. Это ж бред! Говорю абсолютно без иронии. Я считаю, бегать и рисовать баллончиками на стенах – это идиотское занятие, и этому нет никаких оправданий.

— Каково твое отношение к самым известным местным граффити-командам типа Destroyers, Rayons?

— Мне кажется, мы существуем в разных плоскостях, особо мы не пересекаемся. Мы можем порисовать вместе, мне вообще без разницы, я с кем угодно готов порисовать. Destroyers, на самом деле, много крутых вещей здесь нарисовали.

— Ваша команда устраивала граффити-джемы с привлечением участников из других команд?

— Нет, такого опыта не было. Только андерграундные граффити-джемы во дворе, с лестницы. Андерграундные гетто-муралы, втроем, вчетвером, впятером.

— Что такое андерграундные граффити-муралы и джемы?

— Андерграундные граффити-джемы, гетто-муралы – это отдельный жанр творчества, в котором работает команда «Уай Эс Кей». Это когда разрисовывают всю стену граффити.

Андерграундный граффити-джем возле дома на ул. Антона Валека 12.

— Хип-хоп культура – важный элемент вашей команды?

— Вообще не важный.

— Ты слушаешь хип-хоп.

— В том числе.

— А что именно слушаешь?

— Авангардный хип-хоп. Паша Техник из группы «Контейнер». «Ежемесячные». Еще Phimon.

«Круз и Плуг делают круто, от души!»

— Мне кажется, ты глубоко изучаешь мировую граффити-культуру, это правда?

— Да.

— Какие ресурсы ты посоветуешь для изучения граффити?

— Flickr. Там очень много граффити, особенно американского. Можете ввести любой никнейм и получить сотни, тысячи фотографий. Если это более-менее известный персонаж, то даже самый маленький его тежочек сфотографировали и выложили туда.

— У тебя есть любимые зарубежные граффити-художники?

— Revs. Это человек, который придумал стрит-арт в Америке, художник из Нью-Йорка. Это круто, это стильно, это хорошо вписывается… Весь Нью-Йорк 90-х – это он. Он повсюду. Посмотри любой фильм, так или иначе, он где-то там мелькнет.

— Тебе нравится культура Нью-Йорка 90-х?

— Нет. Мне нравится та атмосфера, которая в кино неплохо передана. Ничего хорошего, я уверен, там не было.

— Ты хотел бы побывать в Нью-Йорке?

— Я был бы не против, но чтобы ради этого что-то делать – нет.

— Ты бывал в городах за пределами России, в которых хорошо развита культура граффити?

— Нет и скажу, что лучше, чем в Екатеринбурге, нигде она не развита (смеется).

— Из российских граффити-художников кто больше нравится?

— Круз, Плуг и ПрисТу.

— ПрисТу – я понимаю, у них есть симпатичные работы. Но Круз и Плуг — странный выбор.

— Говорю без иронии:  это круто, от души сделано. Я знаю, что они рисуют не ради каких-то понтов. От души вообще! Я называю неочевидных ребят, естественно, еще Гоша (Гошан 11811), Ян (Янчи Каплан) – очень круто наследуют уральскую школу живописи, надеюсь, это их не обидит. Но и так все знают, что они классные ребята.

Если брать стрит-арт в целом, то мой любимый уличный художник Екатеринбурга – Сатана-лох (неизвестный хейтер стрит-арта, по наблюдениям очевидцев, женщина с психическими отклонениями, которая выборочно портит стрит-арт объекты, оставляя на них оскорбительные и конспирологические надписи; одна из таких надписей стала ее прозвищем), которая пишет «ломайте клешни граффитистам» — это самое крутое, что есть в екатеринбургском стрит-арте.

Фото: Алексей Шахов.

— Ты считаешь ее акции стрит-артом?

— Конечно, это стрит-арт и есть.

— Почему она тебя так цепляет?

— Потому что это редкая история. Она (если это она – к сожалению, не имел чести быть знакомым, или к счастью) рисует, потому что не может этого не делать.

— А ее возможные психические отклонения влияют на твое отношение к ней?

— Как это может влиять на мое отношение к ней? Я могу только жалость испытывать, если у нее действительно есть какие-то проблемы. Но когда мы говорим об искусстве, это не имеет никакого значения.

«Я люблю граффити»

— В Екатеринбурге достаточно много холлоффэймов, вы в них участвовали? Например, на улице Московской вдоль трамвайной линии.

— У нас свои «холлоффэймы».

— У вас всё свое, и холлоффэймы, и граффити-джемы.

— Да, да. Просто холлоффэйм – такая помойка, как отхожее место, куда любой может прийти и нарисовать. Смысл нам рисовать там, где нашу работу может испортить кто угодно.

— Почему же многие граффитчики туда идут?

— Потому что они не хотят думать над тем, где им порисовать. Идут в первое попавшееся место. И отношение у них к своим работам, видимо, соответствующее.

— Зачем ты занимаешься вообще граффити?

— По нескольким причинам. Я чувствую некую ответственность за всю нашу историю, мне кажется, если мы не будем рисовать, то кто нарисует нормально? Плюс постоянно возникают идеи, которые можно воплотить только на стене – это тоже заставляет обращаться к граффити снова и снова. Плюс мне очень нравится граффити само по себе, написание имени, шрифтов. Круто рисовать на стенах слова. Я люблю граффити, поэтому я его рисую.