Максима Кадникова (Grad 916) можно назвать мастером-ремесленником от стрит-арта – он может собственными руками сделать арт-объект из любых материалов и как следует смонтировать его на локации. Он найдет, как подступиться к самым сложным идеям. Максим перепробовал множество техник – от трафаретов до объемных форм. В этом интервью вы узнаете о создании стрит-арта в самых практических его аспектах, включая поиск локации, подбор материалов и «допиливание» на месте.
В материале использованы фотографии из архива Максима Grad 916.
Дорожные знаки
— Твои последние работы так или иначе связаны с дорожными знаками. Откуда такая тяга к этим предметам?
— Всё просто. Когда рисуешь на стенах, всё равно иногда выгораешь, и хочется поработать дома. А дома на чем работать? На холстах, в первую очередь. На холстах я пробовал – как-то слишком стерильно. Хотелось чего-то более уличного. Как-то попался дорожный знак на улице. Он был идеально ровный, хоть и пошарпанный, порезанный, местами ржавчина сохранилась. Я подумал: довольно классное полотно! И всё, первую работу сделал на знаке – мне очень понравилось.
— У дорожного знака поверхность ведь совсем не такая, как у холста. Как на нем рисовать, чтобы краска не стекала, не слазила?
— Банками я на них редко делаю. В основном, акрилом на них рисовал. А баллонами можно где-то фон подправить. Плюс навык. Навык всегда вывозит. Не будь навыка, конечно, у меня бы всё сразу стекло. Еще, по сравнению со стеной, дома всегда можно поправить, если что-то пошло не так.
— Как ты добываешь дорожные знаки?
— Я их нахожу на улице. Агрессивно я их не откручиваю со столбов, потому что я сам водитель, понимаю, к чему это может привести. В основном, я, проходя или проезжая мимо, вижу: валяется в кустах, в кювете. Или идут дорожные работы, они прикручены на саморез. Если вижу такой, подхожу либо с отверткой, либо с кусачками, отрываю и ухожу. Если он валяется, еще проще. Был всего один знак, который я скрутил. История была такая. Друг мне скинул координаты и говорит: «Там столб со знаком упал, я проходил мимо и в куст его оттащил. Он там лежит спрятанный». Я пришел, там его нашел, открутил и утащил. Вот так и добываю.
— Твоя серия работ со знаками называется «Как на курорте». Причем здесь курорт?
— Я был в отпуске, когда это всё придумал. Просто сидел и наблюдал за людьми. Там же у меня вооруженные люди были нарисованы, я представлял отдыхающих людей как вооруженных солдат, которые катаются на банане. И серфер связан с волнами, он стоит, ожидает взрывную волну. Так я привязал работы к морской тематике, как будто изображенные на них люди – на курорте.
— Почему везде такая тревожная тематика?
— Хороший вопрос, сам пока на него отвечаю. Наверное, потому что мне нравится с этим работать, нравится, как это выглядит.
Каменск-Уральский
— Я правильно понимаю, что твой путь в граффити и стрит-арте начался в Каменск-Уральском?
— Да, это мой родной город, я там рос, ходил в школу. У меня там были друзья, и мы вместе начинали рисовать граффити. Это был примерно 2010-ый год.
— Ты начинал с обычного граффити?
— Да, у нас были городские команды, для нас это были старшие классы, мы на них равнялись. Нам нравилось, как они рисовали, мечтали с ними познакомиться. В то время подобного контента было мало, интернет у меня не сразу появился, я только наблюдал, как они развивали тему граффити, мне было жутко интересно, и с друзьями решили, почему бы тоже не попробовать. Взяли баллоны в руки и пошли. Естественно, ничего хорошего мы не могли сделать. Тем не менее, мы познакомились с теми, на кого равнялись, они подсказали, что мы делали не так и что лучше не рисовать на витринах, потому что нельзя – лучше искать такие места, как гаражи и будки. Постепенно у нас сложилась граффити-команда, которая позже распалась, в итоге я остался один.
Примерно в 2014-2015 году я вообще завязал с этим делом, выгорел, а банки остались. Спустя год я вспомнил, что эти банки надо куда-то деть. Пойду, порисую, истрачу. Мы с другом пошли, порисовали, и я опять втянулся. Тогда уже задумался не о граффити, а о стрит-арте.
— Почему ты в итоге поменял граффити на арт?
— Наверное, потому что это людям более понятно, чем просто буквы. Это интереснее, чем просто шрифты.
— Ты помнишь свой первый стрит-арт?
— Первый стрит-арт… Это была очень непонятная идея, не знаю, кто ее придумал. Может, кто-то из команды. Получается, это было еще во время существования нашей команды. Мы нарисовали силуэт с пистолетом на углу дома, который как бы целился в то место, откуда выходят люди. Если правильно поймать кадр, то можно увидеть человека и пистолет, который в него «стреляет». Это ничего не значило, просто решили так сделать. Самостоятельно я сделал первый стрит-арт в 2019 году – это были карты с 4 королями. Это был последний год жизни в Каменске, потом я переехал в Екатеринбург.
— Что в целом представляет собой Каменск-Уральский с точки зрения граффити и стрит-арта?
— В этом плане город всегда «умирал», пока я там жил. Если я там что-то делал, это сразу кто-то сливал в сеть, в группы типа «Подслушано», и все сразу пишут: о, новая работа! И на этом всё. Никаких фестивалей не проводилось, художников там мало. Там были талантливые люди, но они все уехали.
Переезд в Екб
— Как ты оказался в Екатеринбурге?
— В Екатеринбург я давно хотел переехать, еще с тех пор как поступил в техникум, это был 2011-2012 год. Но не было возможности. Я приезжал сюда к своим друзьям, мы тут гуляли, и зимой 2019-го я решил приехать сюда, сделать какую-нибудь работу и уехать. Что я и сделал. Потом так сложились обстоятельства, что появилась возможность переехать. Познакомился с девушкой, пошло-поехало.
— Какой был твой самый первый стрит-арт в Екатеринбурге?
— Это была «Песочница», в которой два ребенка копаются в песке и строят храм. Этой работы там уже нет.
— Работа была сделана с помощью трафаретов?
— Да, она была сделана с трафаретами, а саму песочницу я решил сделать банкой, было очень холодно, я торопился, и всё получилось криво. Я разочаровался в итоге в этой работе.
— У тебя многие работы сделаны с трафаретами. Ты ориентировался на Славу PTRK и других уличных художников, которые в свое время много рисовали трафаретами?
— Я знал Славу PTRK еще до переезда (лично мы не знакомы), но я ни на кого не ориентировался. Мне всегда нравился трафаретный стиль, я прямо балдею от него. Я много техник перепробовал и многие еще попробую: я клеил, просто рисовал, но всегда возвращался к трафарету.
— У тебя была трафаретная работа (кажется, она всё еще жива) на ул. Володарского, с гаражами. Что это за сюжет?
— Помню, я не знал, куда влепить этот маленький трафарет. Пошел гулять, и попалось вот это место, работа четко попадала под размеры. Сюжет – это теплое воспоминание из детства. Всю школу мы с одноклассниками прыгали по этим гаражам. Самые ходовые наши три гаража я и нарисовал. Надписи на них я уже сам додумал. Там еще есть велосипед внизу, он плохо получился на трафарете. Если присмотреться, там велосипед лежит. А человечек – это ребенок, который оставил велосипед, залез на крышу и веселится.
Лебовски и Тарантино
— Как ты думаешь, которая из твоих работ самая хайповая? У меня есть ответ, но сначала хотелось бы услышать твою версию.
— «Карты» в свое время сильно стрельнули, я не ожидал такого. Но это в рамках Каменск-Уральского. Если в рамках Екатеринбурга, то, наверное, яйцо с патриархом Кириллом.
— Я имел виду другую работу – Большой Лебовски. Пожалуй, самый цитируемый твой стрит-арт. Причем, раньше у тебя был еще один рисунок с Лебовски. Тебе так нравится этот фильм?
— Я обожаю этот фильм! У нашей компании друзей есть традиция: как собираемся, включаем фоном «Большой Лебовски», мы даже его не смотрим – мы знаем его наизусть. Мы сидим, хорошо проводим время, а он сам по себе идет. Мне нравится персонаж, я решил его изобразить. Потом меня зацепила идея вырезать его из ковра.
— Потому что в фильме был ковер?
— Вкратце сюжет фильм заключается в том, что у главного героя украли ковер, он захотел его вернуть. Ему нужен был именно тот ковер, который задавал стиль в комнате. Похожий дешевый ковер я нашел на Авито, приехал, забрал. Мужик-продавец тогда меня спросил, зачем мне такой грязный, убитый ковер. Говорит: «Главное, не садись на него».
— Какие чувства ты испытывал, когда работа исчезла?
— Я был готов, что она рано или поздно исчезнет, это неизбежно. Повисела и повисела. Главное, что она был замечена.
— Тебе нравятся другие фильмы братьев Коэнов?
— Я смотрел не так много, но да, нравятся. Мне понравился «Старикам здесь не место». «Фарго» понравился, но сейчас я вообще не помню, о чем он.
— У тебя еще есть предпочтения в кино? Любимые фильмы, любимые режиссеры.
— Любимый режиссер, конечно же, есть – это Квентин Тарантино, я его обожаю. Я также могу включать его фильмы на фон и работать.
— Попробую угадать: тебе нравится мультсериал «Симпсоны»? У тебя был рисунок с Мардж.
— На самом деле, этот рисунок был сделан еще во время школы, в старших классах, просто я выложил его поздно. В то время «Симпсоны» я не смотрел. Так получилось, что мы постоянно гуляли в том месте, и один столб привлекал мое внимание. Хотелось что-то на нем сделать, но что именно – непонятно. Появилась идея превратить столб в волосы, как у Мардж. Я эту идею и воплотил, насколько я смог дотянуться. А «Симпсонов» я начал смотреть уже после техникума.
— Предположу, что ты еще играешь в компьютерные игры.
— Да, люблю.
— Это я веду к твоей серии стрит-артов по игре Among Us. Почему ты выбрал именно эту игру?
— Тогда эта игра сильно стрельнула, была очень популярна среди детей. Я тоже поиграл и на этом всё закончилось. Но в те же времена были забастовки в рамках движения Black Lives Matter. Пришла в голову забавная идея: убить «черного». Суть игры в том, что один умирает, остальные ищут, кто его убил. И я специально «убил» черного персонажа, повесил его труп, а остальных раскидал по городу.
— Ты не следишь, целые фигурки еще остались где-нибудь?
— Нет, я за этим не слежу. Года два назад я заметил, что живых уже не осталось. Мне рассказывали, что видели своими глазами, как школьники залазили на одного из них, висели на нем и не могли его сорвать. Один раз я проходил на Вайнера, где висел розовый – там была только его половина. Видимо, настолько крепко было приклеено, что удалось оторвать только половину.
— Как ты их изготавливал?
— Я купил лист ДСП, в гараже его нарезал на квадраты, дома на них всё нарисовал, потом снова в гараже вырезал и покрасил.
— А приклеивал ты их ночью? Все-таки центр города, людные места.
— Где-то часов в 11 вечера.
— И никто не обращал на тебя внимания?
— Кто-то обращал, конечно… Я просто стоял и ждал удобного момента. Вижу, например, бабулька идет – ну что она сделает? Прилепил и пошел.
— У тебя бывали столкновения с неадекватными людьми или с полицией?
— В Екатеринбурге, к счастью, не было. А вот в Каменске люди этого не понимают и остро реагируют. Были моменты, когда подходили, даже драки возникали. Был случай, когда на нас напал мужчина (это было во времена старших классов школы), мы рисовали под мостом граффити, нас было трое, и он напал на одного из нас с кулаками. Мы накинулись на него втроем, дали ему сдачи, потом прибежал еще один мужчина. Самое интересное, он заломал того мужика и сказал, чтобы мы убирались вон, пока полиция не приехала. Мы собрали вещи и ушли.
Zabroshka
— Как ты попал в проект Zabroshka? Мне кажется, там у тебя получились самые серьезные работы.
— Меня позвал мой друг. Однажды мы гуляли вместе, и он задал мне вопрос: как ты считаешь, если провести выставку в заброшенном здании, насколько это будет круто и успешно? Я говорю: это будет круто! Давай вписываться. Всё завертелось-закрутилось.
— На выставке многие участники рисовали разных демонов, сущностей, и ты тоже нарисовал демона. Что это за персонаж?
— Просто какой-то демон.
— Экскурсовод на выставке рассказывал, что этот демон отличается от других тем, что он не пугает зрителей, а сам напуган ими.
— Да, этот замысел родился, когда я его рисовал. Когда я пришел смотреть место, выбрал себе комнату на втором этаже. Я ни разу не рисовал угловые работы, и у меня пришла мысль сделать персонажа, который не вмещается в комнату, ему тесно и некомфортно. Пока рисовал, появилась идея, что его кто-то вызвал, а он зашкерился, забился в угол и всё больше в него вжимается.
— На второй «Заброшке» у тебя была будка, расписанная символами. Что это за символы?
— Это символы наподобие символов древних ацтеков. Какие-то символы я сделал настоящими, в интернете посмотрел, некоторые сам придумал, особенно под конец, добивал уже тем, что в голове оставалось.
— Как это связано с тем, что в этой будке явно жил бомж?
— Это надо было просто уже привязать к тематике выставке – реинкарнации. Я пришел порисовать на стене, я это сделал, а потом подумал: а причем здесь реинкарнация? И дальше уже собрался пазл, что раньше это было как будто священное место древних ацтеков, а в наши дни оно реинкарнировалось в будку и настолько обесценилось, что там живет бомж. Это его дом. Мы специально затаскивали туда диван, чтобы комната не была пустой. Он был тяжелющий и не влазил, мы ломали подлокотник, чтобы он пролез.
— Где вы его нашли?
— Он там же на заброшке стоял, в стороне. Еще часы нашел, там же повесил. Даже бутылки аккуратно расставил, как будто обитатель этой будки попил и ушел куда-то. Дверь приоткрыл, что он типа на ходу ушел, пальто повесил. Но до выставки это слабо дожило, там, видимо, кто-то еще походил и оставил беспорядок. Дверь сломали, пока затаскивали диван, пришлось ее наклонить.
— Надо же, когда я туда заглядывал, у меня было полное ощущение, что весь этот хлам там стоит уже лет двадцать.
— Всего это не было, интерьерчик этот с нуля собирался.
— Почему на третьей «Заброшке» ты выбрал самый дальний ангар для своих работ?
— Я его выбрал только из-за стены. Среди всех стен, из которых я выбирал, эта мне понравилась больше всего, я сразу ее себе забронировал.
— Там еще «инструкция» удачно рядом оказалась?
— Инструкцию я нашел там же. Пока мы смотрели локацию, я увидел табличку, очистил ее всю, кроме верхней надписи, и сделал трафарет.
— Ты был там в день выставки.
— Нет, меня там не было.
— Но ты же в курсе, что там произошло?
— Конечно, в курсе. Я сидел в интернете и смотрел чат Заброшки, кто-то написал: всё, можете не приезжать. Я думаю: что случилось? Начинаю читать комментарии и понимаю, в чем дело.
— У тебя есть разочарование в связи с тем, что из-за приезда полиции почти никто не дошел до твоих работ?
— Конечно, жалко, что не дошли. Некоторые люди уже после Заброшки пытались посмотреть, у кого-то получалось, у кого-то нет. Это невозможно было предугадать. Откуда я знал, что придут… Было понимание, что рано или поздно это всё закончится. Но это случилось слишком быстро.
Фестивальные работы
— Немножко отмотаем назад. Ты еще принимал участие в (не)фестивале «Штабель». Как это было?
— Алек (Алек Девятаев, организатор «Штабеля» — прим.ред.) мне сам написал. У нас есть общий знакомый – Егор Горе, который позвал меня помочь с одним проектом и позвал еще Алека, там мы с ним познакомились. Спустя время он спросил, интересно ли мне поучаствовать в «Штабеле», я согласился.
— Что тебе дало участие в этом (не)фестивале?
— Мне кажется, это была попытка помочь начинающим художникам, у которых пока нет большой аудитории, показать свои работы, чтобы их могли заметить.
— В чем заключалась помощь Алека? Может быть, предоставлялись краски, материалы?
— Алек предлагал помощь, но я сказал, что могу сделать всё сам. Единственное, он пришел на объект, когда я рисовал, и помог подержать трафарет, потому что было очень ветрено (речь идет о работе «Сообщение отправлено» — прим.ред.).
— Потом ты поучаствовал в «Карт Бланше». Как ты туда попал?
— В 2021 году я поздно «проснулся». Настолько поздно, что «Карт Бланш» уже начался, а я захотел в нем поучаствовать. Я написал Алеку, он сказал: в другой раз, уже поздно. На следующий год Алек сам пригласил меня.
— Как пришла идея с мечами?
— Очень спонтанно. Я тогда смотрел фильм «Убить Билла» Тарантино, всматривался в катану и думал, как она красиво выглядит. Тут и пришла идея: почему бы не сделать катану, которая будет торчать из стены. Но для этого нужны были стены с трещинами, в которые можно воткнуть мечи. И я специально ходил по городу, искал эти трещины, очень долго гулял.
— А сами мечи откуда?
— Сам сделал. Взял тонкую деревяшку – это было «лезвие», рукоять я сделал из материала EVA: вырезал, покрасил, обработал и обвязал веревкой.
— Получается, что ты рукастый парень?
— Я уже говорил, что много где себя попробовал, и еще это не конец. Мне разные техники интересны.
— Умение сделать руками всё, что угодно, у тебя с рождения?
— Наверное, с рождения, я нигде этому не учился. Взял, попробовал, не получилось – попробовал еще.
— Ты работаешь в гараже?
— Нет, гараж у меня был в Каменск-Уральском. Здесь мой «гараж» — это моя комната.
Еще несколько работ
— У тебя есть как минимум две работы, связанные с мифологическими существами – Цербер и Минотавр. Это какая-то серия?
— Я люблю Древнюю Грецию, мне интересна эта тема. Цербера я спонтанно придумал, захотел сделать маленькую розовую гламурненькую собачку. А минотавр – в то время у меня скопилось много застоявшихся банок, в которых уже меньше половины краски, их надо куда-то деть, а выливать жалко. Нужно было их разрисовать, для этого нужен был максимально яркий, разноцветный рисунок. Я решил найти большую стену и сделать что-нибудь разноцветное. Я нашел будку (на ул. Гурзуфской – прим.ред.), она мне понравилась.
— Как ты находишь локации?
— Я город знаю плохо. И я очень люблю гулять. Я просто приезжаю куда-нибудь, бросаю машину – и пошел. Гуляю, фотографирую стены, у меня целый альбом в телефоне, там куча разных стен, которые мне когда-либо понравились.
— Для Статуи свободы ты так же нашел локацию?
— Просто проезжал мимо, краем глаза увидел вот это «окошко», остановился, вернулся, посмотрел. Тогда я еще не знал, что буду делать Статую свободы. «Окошко» это запомнил, пару дней думал, что бы туда влепить, и придумалась Статуя Свободы.
— Тот же вопрос про «Новости».
— Я шел мимо и увидел ту трубу. Первое, что в голову пришло: она похожа на микрофон. Соответственно, нужно делать микрофон. Я тогда собирался сделать другую работу, но я ей пожертвовал, чтобы успеть сделать микрофон, пока тепло. Нужно было еще шар сделать, я сделал его из папье-маше, потом залил шпаклевкой, она затвердела, как камень, потом покрасил на несколько слоев. Достаточно твердо получилось.
— Ты один это всё монтировал?
— Я с другом ходил, попросил его где-то подвертеть, потому что шар здоровенный, мне не видно. Он снизу заглядывал: поверни туда, поверни сюда. Я немножко ошибся в размерах, он не вставал, мне приходилось на месте подрезать – отверстие делать шире.
— А какой работой ты пожертвовал?
— Пока не могу сказать. Это потенциальная работа, не хочу пока разглашать идею.
— В прошлом году ты участвовал в создании стрит-арта Яндекс.Лавки – это твой первая легальная работа?
— Нет, я до этого рисовал легальные работы, но я не хочу их выкладывать. Это не моё.
— Почему? Многие уличные художники выкладывают свои работы, и легальные, и нелегальные.
— Да, но они мне не нравятся сами по себе. Бывает такое, что мне не нравится эскиз, который хочет заказчик. Я сделаю, как он хочет, но работа мне нравится.
— Неужели ни разу не было такого, чтобы тебе понравилось?
— Со временем всё разонравилось.
— Твоя основная работа связана с рисованием?
— Нет. Я инженер на предприятии, моя работа никак не связана с рисованием.
— Есть желание перейти полностью на профессиональное рисование, как будет возможность?
— Конечно, желание такое есть. Пока трудно понять, как это сделать грамотно, потому что у меня нет никакого художественного образования.
— Ты когда-нибудь подавал заявку на Стенограффию?
— Нет, но однажды была такая мысль, но я опоздал со сроками, а потом как-то перегорел.
— Какие у тебя планы и амбиции в стрит-арте?
— Продолжать развиваться, пробовать разные техники, учиться новому.
